Сергей Тынку:

Год назад, когда я продавал свои два последних Gibson, то многие знакомые и незнакомые люди говорили, что это неправильное решение, и я потом захочу вернуться к Gibson. Они оказались правы и неправы одновременно. Конечно, у меня возникла потребность в звучании такого характера. Но возвращаться к Gibson уже не хотелось. За мои 20 лет с Gibson я так и не сумел найти гитару, которая бы устраивала на все сто. А ведь я перебрал их сотни, и там были самые дорогие инструменты Custom Shop.



Первое время я отлично утолял голод по гибсоновскому звуку при помощи своего 2000 PRS Custom 22 Artist Package. Если бы у меня не было той гитары, то, возможно я бы и не решился продавать Gibson. Но тот PRS звучал самым гибсоновским образом, что я когда-либо слышал. А потом у него сломались колки. Найти точно такие же под замену - оказалось сложным. И была целая эпопея проб и ошибок - нам высылали не те колки из Австралии, и прочие приключения.

Не имея возможности играть на гитаре с гибсоновским звуком, я подумал заказать Рыбку из махогони и с маленькой мензурой 24.5 как на модели PRS SC245, которая у меня когда-то было. И мне хотелось без кленового топа. Этот топ - моё вечное сомнение. Внешне мне больше нравится с топами, а по звуку - без топов. Поэтому я всегда разрывался между двух миров.

Я еще колебался по части заказа, но выяснилось, что в мастерской Shamray много лет как завалялся кусок корины - дерева редкого и легендарного. И можно было сделать корпус не просто из корины, а из цельного куска, что тоже встречается нечасто. Участь моя была решена. И даже несмотря на то, что на гриф корины уже не было, я решился заказать инструмент. Гриф решили сделать из махогони с рабочей поверхностью из черного дерева.

Поскольку я знал только про одни гитары из корины - это легендарные 1958 Gibson Flying V и Explorer, то вопрос с дизайном решился достаточно быстро. Цвет виски, как я его называю, и черная голова грифа. И без пикгарда , без рамок датчиков, чтобы не скрывать дерево от глаза.



Кусок корины, посланной мне Богом, имел прикольную продольную темную полосу, что придавало ему некое сходство с гитарами, раскрашенными под американские гоночные машины прошлого века.



То, что называли "Muscle car", что полностью соответствовало концепции мощной агрессивной гитары.



Профиль грифа, я попросил сделать толстым в духе 1958 года, а датчики мне традиционно подарил Илья Фокин - это модель Strike с моими любимыми котами на крышках. Все остальное железо - бридж и локовые колки - это Gotoh. Порожек - латунь.

В 1958 году все Gibson красили вручную. Они даже новыми выглядели слегка по-разному. А когда дошли до нашего времени и были сфотографированы в разных условиях, то цвета и оттенки получились совсем разными. Чтобы подобрать цвет, я попросил в Shamray не выбрасывать обрезки корпуса и мы на них тренировались в поисках нужного оттенка.



Гитара была закончена 29 ноября 2019 года и этот инструмент меня удивил. Я никогда не слышал ничего лучше. Думаю, просто повезло. И, нет сомнений в том, что тот старый кусок корины как-то внёс свою лепту в итоговый результат.



Несмотря на то, что гриф на болтах (как я и люблю), у гитары оказался прекрасный сустейн. Думаю, во многом на это повлияла латунь из которой сделаны порожек и сёдла.



Самым смешным в этой гитаре является то, что в глазах народа она выглядит красивее всех моих гитар. А для меня лично она самая страшная внешне, и только по звуку она всё на свете убирает. Дело в том, что её внешность была сформирована исключительно из факта корпуса из Корины и, соответственно, последующей попытки близости к 58 Gibson Korina. А так то, я не поклонник голов черного цвета и корпусов натурально деревянных оттенков - я больше люблю surf green и морскую волну - посмотри на мои остальные Рыбки. Но если уж досталась корина, то пусть будет такой.